Название: Поцелуй, милая матушка.
Автор:  .Morrowind
Фэндом: TES IV: Oblivion
Рейтинг: PG - 13
Персонажи: ГГ, Темное Братство, герой Кватча, второстепенные персонажи
Жанр: Darkfic, Angst, Adventure, Romance (немного)
Аннотация: Отмеченный Матерью Ночи навсегда потеряет покой, так как сердце его будет жаждать крови и смерти.
Предупреждения: Кровь, мясо, кишки, много насилия и убийств.
Статус: В процессе

Глава 3. Жертва

Когда уведомитель Темного Братства ушел, бесследно растворившись в воздухе прямо у нее на глазах, Герда все еще продолжала стоять, прислонившись спиной к холодной каменной стене, и не моргая смотрела в одну точку. Вскоре осознание того факта, что смерть каким-то чудом обошла ее стороной прорвалось через стену оцепенения и девушка сползла по стене, захлебываясь в истерике. Слезы душили, она хотела кричать, но ей не хватало воздуха, словно шею все еще продолжала сжимать сильная рука в черной кожаной перчатке. Спустя несколько часов Герда пришла в себя, теперь она сидела на полу и пыталась осмыслить, все, что с ней произошло, переварить полученную информацию, но шокированный разум не знал за что сперва взяться, мысли путались, налетая одна на другую, образуя полную сумятицу в голове. Она убила человека. В тот злосчастный день она снова поругалась с Савиреном и чтобы немного успокоиться отправилась на прогулку. Зачем ее понесло в портовый район до сих пор оставалось для Герды загадкой, однако теперь она знала, что стража там скорее всего подкуплена, а моряки все поголовно тупые похотливые твари. Один из них пытался познакомиться с ней и предложить немного повеселиться. Услышав отказ он пришел в ярость и затащил беззащитную девушку за какую-то старую хибару с явной целью изнасиловать. Кричать было бесполезно, на помощь никто не пришел, да и после первого безумного вопля моряк заткнул ей рот своей грязной вонючей ладонью. Герда владела магией разрушения, но она даже представить не могла, что ей хватит сил и познаний на то, чтобы убить. Однако электрический разряд сорвался с кончиков ее пальцев и попал моряку прямо в сердце. Тот дернулся, осел, его хватка ослабла и Герда не оглядываясь бросилась бежать. Она действительно не думала, что он умер! "Не обманывай себя, Рунгерд, ты прекрасно знала, что направленный в сердце разряд принесет быструю смерть. Ты хотела, чтобы этот урод сдох" - мерзенько пропел внутренний голос и Герда замотала головой, стараясь прогнать наваждение.

Появление Темного Братства. Герда вздрогнула, когда воображение услужливо воспроизвело перед глазами образ человека в черной робе. Почему он не убил ее, если изначально пришел именно за этим? Неужели у такой страшной организации есть какие-то планы на нее? Нет, этого не может быть. Нехотя Герда перешла к заключительному этапу своих рассуждений. Она должна убить Савирена. Отвратительного, грубого, беспринципного, лживого, но все же родного человека. Тот факт, что она не испытывала жгучей ненависти, до недавнего времени позволял Герде чувствовать свое превосходство над ним. Сегодня эта иллюзия рассыпалась в прах. Превосходство на стороне того, в чьих руках сила. Сложно переть против такой силы, как Темное Братство и Герда понимала, что этот поединок скорее всего окончится не в ее пользу. Судьба дала ей шанс, но девушка не верила, что сможет им воспользоваться. Впрочем выбор все равно был невелик: убить Савирена и бежать, либо оставить его в живых и все равно бежать как можно дальше отсюда. Темное Братство... тайная, но в то же время известная на весь Тамриэль организация наемных убийц. О них говорят все, но до сих пор не существует ни одного достоверного факта, подтверждающего многочисленные догадки. Внезапно, острая как игла мысль пронзила голову Герды, заставив ее поморщиться от почти ощутимой боли. Темное Братство, ритуалы Матери Ночи, последний выпуск Вороного курьера! В нем говорилось о недавно вышедшем указе капитана имперской стражи Адамуса Филиды. Отныне все, у кого будут найдены предметы для проведения Черного таинства отправятся в тюрьму на пожизненный срок, а их имущество будет конфисковано в пользу Империи. Это значит, что Савирен рисковал благополучием своей семьи, ради того, чтобы избавиться от нее! Ничтожество! "Этим поступком он предал светлую память своего брата. Да, пожалуй он и правда достоин смерти" - Герда снова отчаянно затрясла головой, пытаясь прогнать эти мысли. Если его и ждет такая участь, то он примет ее из чьих угодно рук, но только не из ее. Однако, полной уверенности в этом она к своему ужасу почему-то не испытывала. Герда неуклюже поднялась и подошла к большому напольному зеркалу. С ненавистью она принялась рассматривать свое отражение, обращая особое внимание на все то, что так презирал в ней Савирен и что в итоге стало причиной ее столь бедственного положения. Светлая кожа, серые, сейчас опухшие от слез и покрывшиеся красными прожилками глаза, белые, словно седые волосы. От отца ей достались разве что точеные симметричные черты лица, но Савирен никогда не обращал на такую, по его словам, мелочь внимания, ведь все остальное было до противного нордским, северным. Издав полный боли и отчаянья крик, Герда разбила зеркало большим металлическим канделябром - первым, что попалось ей под руку.

Герда так и не смогла уснуть в ту ночь. Она бродила из комнаты в комнату, не находя себе места. Мысли, бесконечные надоедливые, словно мухи, не давали ей покоя. Она так надеялась, что Савирен, едва зайдя на порог, скажет своим пренебрежительным тоном что-то вроде: "Ну что, не сдохла сегодня ночью от страха? Шутка вполне удалась, веселись, нордское отродье!" и мерзко рассмеется. Произошедшее слишком ужасно для того, чтобы являться правдой. Не могло в самом деле быть и того, что Герда так смело и гордо держалась перед убийцей. Она молила девять божеств о том, чтобы все оказалось лишь сном, галлюцинацией от вдыхаемых ею вчера паров подогретого в колбе раствора харрады, иллюзией. К обеду Савирен вернулся домой, с ним под руку как всегда его жена, чопорная тетушка Матильда, позади сыновья. Когда Герда вышла им на встречу, Савирен замер и его глаза округлились так, словно он увидел призрака. У Герды закружилась голова от тошнотворного ощущения неотвратимой реальности происходящего. Внезапно ею овладела такая ярость, что девушка едва сдержала себя, чтобы не крикнуть: "Я тебя ненавижу, сукин ты сын! Ты сдохнешь, сдохнешь, как собака! Я убью тебя!" До настоящего момента она гнала прочь от себя мысли об убийстве, боролась с ощущением заманчивости, запрещала себе даже представлять подобное, но стоило только эмоциям завладеть разумом, как тут же Герду накрыло огромной волной, сносящей на своем пути все преграды в виде страхов, сомнений и предрассудков. На мгновение ей стало неуютно в своем теле, контроль над которым захватила странная, спавшая до этого момента сущность. Однако, это ощущение быстро отступило, подкрепляемое мыслью о том, что сущность вовсе не чужеродна, а является скорее ее истинным "я", которое Савирен пытался в ней подавить на протяжении многих лет. Герда уверилась в том, что поступит правильно, если расправится в Савиреном. Она избавится от дядюшки лишь для того, чтобы сохранить свою жизнь и отомстить за оскверненную память отца.

Герда сидела в своей комнате, нервно перебирая ткань на подоле платья. Она пыталась продумать дальнейшие действия, но голова ее была словно заполнена густым туманом и мыслей не было. Дарованный уведомителем кинжал лежал под подушкой и каждые полчаса Герда проверяла, не изчез ли он оттуда. Хандинг весь вечер молчал и был мрачнее тучи. Сейчас он заперся в библиотеке и Герда слышала, как нервно он расхаживает из угла в угол. Время как назло тянулось мучительно медленно, Герде показалось, что прошла целая вечность, прежде чем наступила ночь и все улеглись спать. Она переживала, что Савирен будет слишком взвинчен и долго не сможет уснуть, поэтому предусмотрительно подлила ему в вино немного снотворного, когда подавала на стол. В первом часу Герда поднялась на второй этаж и замерла перед дверью в спальню Савирена. Из комнаты доносился равномерный приглушенный храп. Девушка прислушалась и осторожно открыв дверь направилась к кровати. Зажатый в руке кинжал придавал ей уверенности. Некоторые половицы скрипели и Герда мысленно проклинала себя за каждое неосторожное движение. Савирен спал беспокойно, он дергался, поскуливал, бормотал что-то невнятное, потом расслаблялся, начинал храпеть и снова его охватывала неведомая тревога. Герда долго смотрела на него, пробуя на вкус каждое чувство, что посещало ее в тот момент, когда она представляла, как острая сталь вонзится в обрюзгшее тело дядюшки. Она улыбалась. Загадочно, отрешенно, как-то даже слегка болезненно, словно улыбка доставляла ей страдания. Она долго не могла решиться нанести удар, ее руки отяжелели и стали каменными. На минуту Герда закрыла глаза, вспоминая все самые отвратительные ситуации в которые попадала благодаря Савирену, в памяти всплывали оскорбления и побои, унижение, боль. Это помогло ей совладать с собой и обхватив кинжал двумя руками со всей силы воткнуть его в живот дяди. Кровь брызнула во все стороны, а Герда наносила удар за ударом уже не в силах остановиться. Живот Савирена стал походить на месиво, бедняга даже не проснулся. В этот момент, встревоженная странными звуками жена Хандинга заворочалась и открыла глаза. Не вполне понимая, что происходит она бешено завращала глазами и начала беззвучно открывать рот, как выброшенная на берег рыба. "Сейчас она заорет" - подумала Герда, и прежде чем эта мысль окончательно оформилась в голове, она воткнула кинжал тетке в горло. Мотильда захрипела и затихла. Герда широко раскрытыми глазами таращилась на забрызганную кровью кровать и бездыханные тела единственных родственников. Глаза ее наполнились слезами, она задрожала, и не в силах больше стоять на ногах осела на пол. Она сидела так некоторое время, обхватив руками колени и раскачиваясь вперед-назад. Только что она убила двоих человек. От этой мысли было тошно и пьяняще легко одновременно. Герда представила, как в комнату сейчас войдут ее братья, встревоженные странными звуками, доносящимися из родительской спальни, как они посмотрят на нее глазами полными непонимания, ненависти и отвращения. Как младший, Гай, всегда бывший вспыльчивым мальчишкой, попытается забить ее до смерти, но его остановит старший, когда у Герды уже будут отбиты почки, со словами, что ее участь - гнить в тюрьме. Потом придут стражники, а у нее не будет даже сил, чтобы что-то сказать и уж тем более подняться на ноги. И тогда они грубо потащат ее через весь город, а любопытные люди будут выглядывать из окон и перешептываться. Герду посадят в тюрьму, в грязную, вонючую и полную крыс клетку, где она пробудет до тех пор, пока не умрет от лихорадки. "Хватит!" - чужой голос так внезапно прозвучал в ее голове, что девушка вздрогнула. Она не знала, сколько просидела, может несколько часов, а может всего пару секунд. Заторможенное состояние начало рассеиваться, Герда вскочила на ноги и начала метаться по комнате, в панике забыв где находится дверь. На первом этаже было тихо, никто не проснулся.

Бежать! Как можно скорее бежать отсюда! Герда пулей залетела в свою комнату и принялась стаскивать с себя окровавленное платье. Ее руки тряслись, движения были нервными, она запуталась в ткани и с остервенением разорвала злосчастную одежду. Герда вытащила из шкафа новое платье, сверху накинула плащ, на пояс повесила кинжал и кошель с монетами. Из под кровати девушка достала старую, покрытую пылью дорожную сумку, закинула туда пару зелий, сменную одежду и выскочила из дома. Она чуть не наткнулась на патрулирующего улицу стражника, но вовремя успела спрятаться за углом. Ее никто не должен видеть, перепуганная племянница Савирена Хандинга, ночью на улице вызовет море подозрений. Нужно было придумать как выбраться из города незамеченной. Герда пробралась во внутренний двор, обильно заросший травой, цветами и кустарниками. Лил дождь. План действий пришел в голову моментально и Герда бросилась на мокрую землю, пачкая платье и плащ серой жижей. Она порвала плащ в нескольких местах, измазала так же руки, лицо и волосы. В таком виде, сгорбившись, натянув капюшон, чтобы он скрывал ее лицо и слегка прихрамывая на одну ногу она подошла в главным воротам.
-Что тебе надо нищенка? - грубо спросил стражник. - Куда тебе понадобилось? Ночью запрещено открывать ворота.
Герда продолжала молчать, опустив голову вниз.
- Да какое тебе дело куда она идет? - спросил второй стражник. - Давай, открывай ворота. Ну съедят ее там или зарежут, нам же лучше, город очистится от этих жалких оборванцев! - оба стражника разразились хохотом, но спустя некоторое время все же открыли тяжелые створки ворот.
Герда изо всех сил боролась с желанием побежать, но так как стражники смотрели ей в след, она переходила мост неторопливым шагом, все так же продолжая прихрамывать. Когда длинный каменный мост с арками остался позади, Герда рванула вперед. Дождь все усиливался, холодные капли больно били по лицу, за пару минут девушка промокла до нитки. Она убежит в Скайрим, возможно сможет добраться до деревни, где выросла, и попросить помощи. Мысли о Темном Братстве Герда по прежнему гнала прочь. Ей с ними не по пути. У нее мало времени. До рассвета осталось часа четыре, не больше. Остается надеяться, что братья не зайдут в комнату родителей так рано. Если их не насторожит запах, то возможно до десяти утра тела не найдут. К тому времени она будет уже в Корроле, возьмет лошадь и отправится в сторону Брумы, к границе. Когда трупы обнаружат, стражники опросят всех возможных свидетелей, а так же прочешут Имперский город и окрестности будет уже вечер. Не обнаружив преступницы они разошлют по всем городам гонцов с ее приметами, чтобы стража атаковала ее едва завидев. На это уйдет пара дней, за которые она уже наверняка доберется до границы, где о ней никто пока знать не будет. А потом... никто не бросится искать ее в Скайриме. Началась гроза. Яркие вспышки молний озаряли черное мрачное небо, а от раскатов грома звенело в ушах. К дождю прибавился еще и сильный, сбивающий с ног ветер, поэтому оставаться на улице без укрытия было почти невыносимо, но Герда, гонимая страхом бежала не останавливаясь. Она свернула с дороги, боясь попасться на глаза патрульному. Думать о том, в лесу она может встретить кого пострашнее не хотелось. Быстрее. Вперед. Не оглядываясь. Среди величественных стволов деревьев, сквозь цепкий колючий кустарник, по пояс утопая в море из душистых трав. Герда спотыкалась, падала, до крови обдирая руки и ноги, но поднималась и продолжала бежать. Вскоре она выбилась из сил, дышать стало тяжело, в правом боку закололо и ей пришлось перейти на шаг. Герда надеялась, что держит правильное направление, так как возвращаться к дороге по прежнему не входило в ее планы. Спустя некоторое время она вышла на поляну, где увидела небольшую полуразвалившуюся хижину. Одной стены не было, в других зияли дыры, соломенная крыша давно сгнила и прохудилась, но все же здесь можно было остановиться и переждать грозу. Герда не спала почти двое суток, а после продолжительной пробежки буквально валилась с ног, ей хотелось отдохнуть хоть немного. Осмотрев хижину и не обнаружив в ней никаких признаков жизни, Герда осторожно присела на длинную обгоревшую лавку, прислонилась спиной к ветхой стене и с удовольствием вытянула ноги. "У меня есть немного времени, минут сорок. Я совсем чуть-чуть отдохну и продолжу путь... совсем немного..." Герда провалилась в сон.

Герда проснулась от того, что кто-то положил руку ей на плечо. Она резко дернулась и вскочила с лавки, сжимая в руке кинжал. Перед ней стоял ее недавний знакомый из Темного Братства. Герда снова мысленно проклинала себя. Как она могла уснуть? Идиотка! Ей хотелось расплакаться от обиды на собственную глупость, это же надо было потерять столько драгоценного времени! Впрочем, она проспала не больше двух часов, так как рассвет только-только начинался и ни один солнечный луч еще не рассеял густого белесого тумана. На этот раз уведомитель был более учтив и любезен.
- Я не ошибся в тебе Рунгерд, - он улыбнулся. - Прекрасно сработано. Но скажи, зачем ты убила свою тетку? Мы ведь договаривались только насчет Савирена.
- Она... она могла помешать мне! - выпалила Герда, испугавшись такого вопроса.
- Прекрасно, прекрасно, ты повела себя как истиный ассасин. Поехали, у нас мало времени.
- Куда? - девушка была ошарашена тем, как быстро все происходит, ее недавно очнувшийся ото сна мозг еще плохо соображал.
- Твоя новая любящая семья ждет тебя. Идея бежать в Скайрим глупа. Тебя будут поджидать на границе, когда ты будешь еще на пол пути к Бруме. В Имперском легионе служат не такие уж и тупицы, им не составит труда, просчитать твои действия на несколько ходов вперед.
Герде стало страшно. Как он узнал о ней столько? Откуда ему стало известно, где она остановилась и куда направляется?
- Кто ты? - изумленно спросила она, сомневаясь, а человек ли перед ней?
- Меня зовут Люсьен Лашанс, - сухо ответил он и направился к выходу из хижины, полагая, что Герда последует за ним. Но она стояла как вкопанная, не в силах пошевелиться.
- Я могу отказаться от... эмм... вашей "помощи"?
- Нет, - это слово ударило, словно плеть, - Я потратил столько времени не для того, чтобы спустя пару часов найти обезглавленное тело упрямой девчонки! Мое терпение не безгранично, Рунгерд, тебе лучше помнить об этом. А теперь иди за мной и постарайся больше не задавать глупых вопросов.
Герда сжала зубы но повиновалась. Внутри нее что-то дало сбой, сломалось. У нее не было сил противостоять, сопротивляться, упрямиться, как непременно бы она сделала в случае подобной беседы с Хандингом. Возле хижины стоял красивый вороной конь с необычными красными глазами.
- Приготовься к тому, что нам придется ехать весь день, мы сделаем только две остановки и то, лишь когда будем уже близко к Чейдинхолу.
- Добраться до Чейдинхола за сутки? Для этого придется гнать лошадь во весь опор, она не ведержит и сдохнет на пол пути.
- Тенегрив не обычный конь, он сам посланник Ситиса в животном обличии, один из наших братьев, он наделен необычайной выносливостью.
Лашанс помог Герде забраться в седло, она крепко вцепилась руками в уведомителя, потому что конь рванул с места так, что девушке показалось, будто она сейчас упадет. Пейзажи сплошным полотном пролетали перед глазами, в ушах свистел ветер.

Они остановились когда солнце скатилось к горизонту. Герда решила пройтись, чтобы размять затекшие мышцы. Уведомитель пристально следил за каждым ее шагом, словно боялся, что она сбежит. Но Герде некуда было бежать, ей казалось, что вокруг нее плотным кольцом сжимается пустота, отрезая пути к отступлению, направляя по одной единственно возможной дороге. Герда остановилась возле крутого обрыва, с которого можно было наблюдать тонущий в теплых красках заката лес и едва виднеющуюся вдалеке башню белого золота - последний маячок, напоминавший о прошлой жизни. Герда отрешенно смотрела на плывущие по небу облака, она чувствовала себя как заключенный перед казнью и пыталась свыкнуться с неизбежным. Девушка закрыла глаза и подставила лицо последним солнечным лучам, ветер растрепал ее непослушные белые волосы. Будь, что будет.
- Наше знакомство прошло в не очень-то приятной обстановке, - Лашанс так бесшумно подошел, что Герда вздрогнула, услышав его голос за спиной. - Что ж, приношу свои извинения и хочу поздравить тебя со вступлением в семью, дорогая сестра.
- Но ведь по сути я еще никуда не вступала.
- О, ты ошибаешься, Рунгерд. Манера убийства - твоя подпись, кровь Савирена - чернила. Ты добровольно подписала этот договор и теперь ты одна из нас.
- Надо же, я думала, что это будет какой-то страшный таинственный ритуал, свечи, клятвы и прочая атрибутика.
- Не стоит усложнять и без того сложные вещи, - усмехнулся уведомитель.
Герда молча кивнула и они с Лашансом отправились к тому месту, где оставили Тенегрива. Лашанс достал из седельной сумки кусок хлеба и протянул девушке. Та забыла, когда в последний раз ела, она удобно устроилась на поваленном дереве и с жадностью вцепилась в казавшийся ей сейчас невероятно вкусным кусок черствого ржаного хлеба. Лашанс снял капюшон и теперь Герда имела возможность наконец рассмотреть его. Мужчина среднего возраста, лет тридцати восьми-сорока. Впрочем, он казался более молодым и энергичным, по сравнению с другими мужчинами его годов. Он был в отличной форме, а в собранных в невысокий хвост черных волосах не было ни одного седого. Его темно-карие живые глаза смеялись, когда он говорил серьезно и обжигали холодом, когда он улыбался. Между бровями залегла глубокая вертикальная складка - знак того, что ее обладатель слишком много находится в напряжении и тяжелые мысли редко покидают его. Мужественный подбородок, резкая линия губ, легкая небритость, глубокий бархатистый голос и неизменный ореол мрачной таинственности, вероятно, делали Лашанса весьма привлекательным в глазах женщин.
- Ты до сих пор не задала мне ни одного вопроса о Темном Братстве. Обычно новички отличаются изрядным любопытством.
- Ну и что же мне следует знать? - Герда искренне не понимала, почему ее должно это интересовать. Ей не оставили никакого выбора, хоть Темное Братство, хоть Имперский легион, хоть секта дэйдра-поклонников, какая разница, если отказаться все равно нет возможности.
- Не стоит быть такой язвительной, Рунгерд, особенно с теми, от кого зависит твоя дальнейшая жизнь и благополучие. В Братстве строгая иерархия. Твоя речь и манеры, все должно высказывать уважение к вышестоящим братьям и сестрам. Мы поклоняемся Ситису и почитаем Мать Ночи. Мы следуем пяти догматам - это законы направляющие и защищающие нас. Чти и уважай Мать Ночи, иначе навлечешь на себя ярость Ситиса. Не предавай Темное Братство и его секреты, иначе навлечешь на себя ярость Ситиса. Слушайся вышестоящих членом Темного Братства и выполняй их приказы, иначе навлечешь на себя ярость Ситиса. Не укради у брата или сестры своей по Темному Братству, иначе навлечешь на себя ярость Ситиса. Не убий брата или сестру свою по Темному Братству, иначе навлечешь на себя ярость Ситиса! - голос Лашанса звучал торжественно.
- Понятно, - едва слышно ответила Герда.
- Если так, то нам стоит продолжить путь.

Когда они сделали очередную остановку была уже глубокая ночь. Тяжелый прохладный воздух, наполненный ароматами цветущих растений, дурманил голову. Здесь, вдали от человеческих поселений и присущей им суеты, грязи и зловоний, Герда впервые почувствовала себя свободной. Она так долго не спала, что мыслила теперь обрывочно, скомкано, зато привычные до этого, казалось, детали, будь то звуки, запахи или тактильные ощущения, впивались в мозг ярчайшими впечатлениями. Пару секунд назад ее пальцы сжимали грубую льняную ткань на черном одеянии уведомителя, теперь она ощутила прикосновение горячей ладони - Лашанс помог ей слезть с лошади. У Тенегрива мягкая, чуть влажная шкура. Лунный свет непривычно яркий, слепит уставшие покрасневшие глаза. Запах цветущей черемухи сладок, она вдыхает и вдыхает его до тех пор, пока голова не начинает раскалываться от боли. Как и в прошлый раз, сойдя с дороги и углубившись в лес, они принялись искать место, где можно удобно устроиться. Внезапно Лашанс прислушался и жестом руки дал Герде понять, чтобы она притихла. Достав из ножен короткий меч, уведомитель бесшумно ступая, направился к источнику звуков. До Герды донесся лязг оружия, чей-то предсмертный крик и звук падающего на землю тела. Потом все затихло. Герда выждала пару минут и не в силах больше сдерживать любопытство пошла посмотреть, что же там случилось. Почему-то она заранее знала, что увидит. Небольшой лагерь, две палатки, костер. Кто бы здесь не обитал - он выбрал не слишком удачное место для ночлега. Лашанс сидел на придвинутом к костру деревянном ящике и вытирал меч. Герда присела на расстелянную с другой стороны волчью шкуру.
- К утру мы должны быть в Чейдинхоле, поэтому здесь задержимся не более, чем на пару часов. А пока у тебя будет достаточно времени, чтобы отдохнуть и рассказать мне как с заснеженных гор Скайрима ты попала сюда. - Насмешливо произнес Лашанс.
- Тебе действительно это интересно?
- Нет, - глаза Лашанса сверкнули, - Но в мои обязанности входит знать о братьях и сестрах все, ну или почти все. Для блага всего Братства. Это может пригодиться...
- Разве такая таинственная организация еще не навела на меня справки?
- На это нужно немного больше времени. Не сомневайся, информация будет добыта, но мы могли бы все упростить и свести к обычной беседе.
- Я не особо хочу делиться этой историей, - устало произнесла Герда, но Лашанс так требовательно на нее посмотрел, что она сдалась и принялась рассказывать.

- Моего отца с самого детства тянуло на подвиги и приключения, в отличии от его брата, которого интересовали только деньги. Однако, вскоре они представляли собой отличный дуэт: отец спускался в древние руины и пещеры, приносил оттуда золото, редкое зачарованное оружие, броню, артефакты, а Савирен все это выгодно продавал. Он состоял в неком тайном обществе, занимающимся по его словам историей. Уж не знаю, чем они занимались на самом деле, но за некоторые вещи там готовы были заплатить очень много. Ходили слухи, что нордские могильники полны сокровищ, и отец, не раздумывая отправился в Скайрим. Савирен приставил к нему человека, который должен был взять на себя все заботы по доставке трофеев через границу, а так же сопровождать отца в путешествиях. Однажды, во время исследования одной из гробниц, они пробудили неведомую силу и десятки драугров поднялись из своих могил, с одним только желанием - уничтожить того, кто нарушил их покой. Напарник погиб, а отец израненый, истекающий кровью, каким-то чудом смог выбраться. В беспамятстве он добрел до небольшой деревушки, где и потерял сознание. Его нашла местная девушка, выходила, поставила на ноги. Они полюбили друг друга, и отец, потерявший связь с братом, вскоре и вовсе забыл о родном доме. Потом появилась я. Отец продолжал зарабатывать привычным способом и мы неплохо жили. Не богато конечно, но не голодали и не мерзли зимой, а в тех суровых краях это считалось роскошью. Когда мне было десять лет умерла мать. Подхватила какую-то странную болезнь и угасла за пару недель. Отец был так опечален и разбит горем, что не мог больше видеть, ни белоснежных шапок гор, ни запорошенных снегом равнин - все ему напоминало о матери и тогда он решил, что мы должны вернуться в Сиродил. Приняли нас, мягко говоря, не очень-то тепло, но я этому не увидивилась, мы были тогда чужаками, а чужаков нигде не любят. Со временем отца простили, но ко мне относились по прежнему холодно, старались не замечать. Меня это не волновало, потому что любовь родственников вполне теперь заменяли большая, теплая и уютная комната, куча одежды и прочие блага цивилизации. Меня отдали в школу, обучили грамоте и хорошим манерам. Я могла позволить себе все, но несчастья словно преследовали по пятам и в тринадцать лет я осталась сиротой. После смерти матери отец сильно постарел и быстро потерял форму, однако даже и не думал оставлять свое увлечение. Все мы уговаривали его забыть об этих пещерах и развалинах, но он и слушать ничего не хотел. Однажды он просто не вернулся домой, а через несколько дней его тело нашли в лесу, растерзанное дикими зверями. С тех пор в свой адрес я слышала только оскорбления. Меня обвиняли в смерти отца, во всех неудачах семьи, всегда и везде была виновата только я. В пятнадцать я увлеклась магией. Нашла какую-то старую сомнительную книгу и училась по ней. Вскоре Савирен прознал об этом и был большой скандал. Я снова позорила семью своими странными пристрастиями. Но дядюшка был умным человеком. Он в любых ситуациях умел находить плюсы и потому, гнев его сменился на милость - мне разрешили продолжать занятия и даже приставили ко мне учителя, старика из Университета Таинств. У Савирена были далекоидущие планы, теперь он мечтал сбагрить меня в брумское отделение гильдии магов и забыть обо мне, как о страшном сне. Я мало чему научилась, старик-волшебник упирал на теорию, мол практика - это не главное, важно знать основные принципы магии, понимать что к чему, изучать работы великих мастеров и рассуждать, перетирать, перемалывать в голове эти крупицы знаний. К восемнадцати годам, я пожалуй, могла вести философские беседы с архимагом, а на деле владела лишь слабым заклинанием огня, которого хватало только на то, чтобы разжигать свечи, да заживляющими чарами, едва способными излечить синяк или царапину. В восемнадцать меня отправили в Бруму. На самом деле все были этому рады, и я, и Савирен. В гильдии магов меня приняли хорошо, взялись за мое обучение, я узнала много новых заклятий и казалось бы дела пошли в гору, но спустя пол года гильдия решила, что дала мне достаточно знаний и мне пора бы в свою очередь поработать на них. На деле это значило побыть девочкой на побегушках, подай то, принеси это, бумаги рассортируй, собери ингридиенты. Ужасная скукотища. По этой причине я начала заниматься самостоятельно, у меня были свободные вечера, которые я полностью уделяла науке. В общей сложности я провела в гильдии три года. Моя карьера окончилась неудачным экспериментом, после которого меня исключи из гильдии без права возвращения. Моя магия была по прежнему очень слаба и я решила опробовать усиляющее ее зелье, которое взяла без спроса у алхимика. О да, зелье было превосходным и мое заклинание холода удалось на славу. Пол и стены гильдии покрылись метровым слоем магического льда, от которого еще пару дней не могли избавиться. пострадала библиотека, а некоторые мои коллеги получили сильное обморожение... ну в общем меня отправили домой. Видимо за год, проведенный в Имперском городе я успела надоесть Савирену настолько, что он решил меня прикончить, - Герда грустно улыбнулась. Она чувствовала себя ужасно. Зачем она раскрылась Лашансу, рассказала ему этот жалостливый бред, который следовало падать совсем иначе. С другой стороны он не будет ее утешать, давать глупых советов и сочувственно охать. Только такому человеку Герда и смогла бы рассказать свою историю.

Некоторое время они сидели молча. Герда чувствовала себя неуютно, так как уже почти полчаса Лашанс пристально рассматривал ее, и что пугало девушку больше всего, во взгляде уведомителя не читалось ни намека на похоть или хоть какой-то интерес к ней, как к противоположному полу. Герда привыкла к подобному вниманию от мужчин, это бы не вызвало в ней страха. Сейчас же она скорее чувствовала себя препарированной крысой, внутренности которой дотошно изучает сумасшедший ученый, или редким алхимическим ингридиентом, попавшимся на глаза профессору из Университета Таинств. По спине Герды пробежал холодок, она передернула плечами и подсела поближе к костру. Языки пламени облизывали потрескивающие сухие ветки, отбрасывали контрастные тени на лицо уведомителя, делая его взгляд еще более колючим и зловещим. Когда Герде показалось, что тишина становится невыносимой, Лашанс, словно уловив ее мысли произнес:
- Твои волосы весьма необычны даже для нордлинга, Рунгерд.
- Это последствия старого эксперимента, - смутилась девушка. - После него то Савирен и узнал о моем увлечении магией. В пылу очердной ссоры я пообещала, что моя внешность всегда будет напонимать ему о том, кто мои предки. Получилась чистой воды импровизация с зельем и парочкой заклятий, уж не знаю, что именно я с собой сделала, но волосы с тех пор такие и растут, белые, как снега Скайрима.
- Я помню Скайрим своей юности... и алый блеск на белых полях, - задумчиво, даже как-то слишком поэтично произнес Люсьен, глядя на усыпанное звездами небо, и добавил уже своим привычным тоном - Тебе придется снова что-то сделать с волосами. Убийца не должен иметь таких ярких примет.
На мгновение возникший в душе Герды романтический настрой разбился об леденящую кровь улыбку уведомителя. Рунгерд снова вспомнила, что за человек перед ней и ее захлестнула волна ненависти вперемешку со страхом и другими едва уловимыми, но малоприятными эмоциями.